Отрадно, что люди наконец то начали привыкать посещать кладбища не на Пасху, а в дни, для того предназначенные. Вот и я прихожу кладбище на Абашева, что в Володарском районе. Там папа, две бабушки, и ещё много дорогих мне людей. Поделюсь тем, что наболело. Например, больно смотреть на свалки при кладбище. Они стали уже привычным атрибутом каждого погоста.
Больно смотреть на венки, которые выбрасывают. И маленькие, и просто огромные, стоящие весьма приличных сумм. По ржавчине на проволоке видно – венки ещё не потрепанные временем – им не больше 3-6 месяцев.
А ведь они могли бы ещё долго быть напоминанием скорби родных и близких. И дело не только в какой-то меркантильности. Конечно, есть могилы, где попросту для всех венков не хватит места. Это понятно.
Но ведь есть могилы, где нет ни цветов, ни венков, а трава с человеческий рост. К этим людям по разным причинам никто не приходит. А ведь – они здесь лежащие – теперь соседи Вашим близким. Ведь можно венки, которые уже не нужны отнести на безымянные, не ухоженные годами могилы. Там они простоят не один год. Несомненно, дело это благое. Не требующее от нас никаких усилий.
О милосердии и сострадании. Многие ли из нас, приезжающих на кладбище на собственных авто замечают стариков, идущих туда и обратно пешком. В последний месяц пару раз подвозил старушек. В машине с ними разговариваем. Одна рассказала, как с Мамоновского кладбища пешком (это 2-2,5 километра) пришла на Абашевское. С него на остановку. После этого, говорит, неделю приходится в себя приходить.
И ведь действительно, добраться до двух кладбищ на общественном транспорте для стариков – задача непосильная, да и дорогая. А на Абашева – хоть и можно приехать на автобусе или маршрутке – идти пешком ещё с километр. И это только до центрального входа. Из нескольких раз, когда подвозил бабушек, оказалось, что одна знала моего папу по работе на заводе БЗТО, другая оказалась подругой подруги моей мамы.
Очевидно, что ни в одной машине не лопнут пружины, амортизаторы или рессоры, если мы подвезём пожилого или не очень человека. И так как Брянск тесен и одна большая деревня – подвозить вы будете человека не чужого.
В завершении поделюсь случаем, свидетелем которого стал. Времени было примерно 16 часов. Цыганка с ребенком ходила по кладбищу. В руках – мешок. Спросил – что она делает. Она рассказала, что собирает конфеты детям. Конечно, чем конфеты на могилках сгниют, а печенье съедят птицы – пусть лучше они помянут наших близких.
Но если задуматься над другой стороной этого – детях – то становится по-настоящему жутко. Родился цыганёнком – это приговор.
Босоногое детство в самом худшем понимании этого, в мороз без шапки и конфеты по праздникам и те с надгробных плит…
С уважением, Артём Сухоломкин, специально для "БрянскToday"
Брянск Today