Новый год – самый любимый и долгожданный праздник в году. Настолько привычный, что, кажется, будто всегда он был таким – наполненным весельем, радостью, подарками и добрыми пожеланиями. Однако, как и многие исторические явления в России, новогодний праздник на протяжении веков испытал всякое: непонимание и гонения, запреты и триумфальное возвращение. Очень непростым и противоречивым в этом отношении оказался минувший век. Изменения новогодних традиций в стране, естественно, затронули и местные обычаи празднования. Интересно проследить, как же отмечали Новый год брянцы в конце XIX – первой половине XX века.
Сегодня большинство жителей Брянска наверняка предпочитают встречать наступающий год дома, в кругу семьи. До 1917 года каждый более менее состоятельный горожанин стремился вывести своих домочадцев в свет. В Брянске таким местом культурной жизни было Общественное собрание. Здание Общественного собрания, построенное в 1874 году, находилось на месте нынешней областной библиотеки. Здесь в распоряжении гостей находились зал на 300 мест, две гостиные, библиотека, столовая, буфет, бильярдная и карточная комнаты. В Общественном собрании давались торжественные обеды и спектакли, проводились балы, семейные и детские вечера. В саду, примыкающем к зданию Общественного собрания (ныне сквер Тютчева) устраивались гуляния с фейерверком и бенгальскими огнями, деревья украшались иллюминацией, играла музыка.
Однако все эти удовольствия были не бесплатными. Например, плата гостей на семейном вечере в 1886 году составляла 1 рубль, что эквивалентно примерно 1800 современным российским рублям. А за один такой вечер посетители Общественного собрания могли приобрести в буфете угощений и напитков на сумму до 100 рублей, то есть порядка 180 тысяч в пересчете на сегодняшние деньги.
Неотъемлемым атрибутом празднования Нового года уже тогда являлось шампанское. Для встречи 1887 года в брянском Общественном собрании этого напитка было закуплено на сумму в 105 рублей (почти 190 тысяч российских рублей).
К концу XIX века немецкая традиция украшать ёлку на Рождество и Новый год окончательно закрепилась и в Российской Империи. Известный русский философ В. В. Розанов, преподававший несколько лет в брянской гимназии историю и географию, писал в одной из своих работ: «Ёлка в настоящее время так твердо привилась в русском обществе, что никому и в голову не придет, что она не русская». Этот обычай доставлял неимоверную радость, прежде всего детям. Но не всем по карману было организовать настоящую ёлку дома или заплатить за детский вечер. На рубеже XIX-XX веков широкое распространение получили благотворительные ёлки для бедных детей, устраиваемые различными обществами или отдельными меценатами.
Информация об одной такой ёлке, устроенной для детей Бежицы в 1912 году, сохранилась в отчете Бежицкого общества трезвости при Брянском заводе. В отчете говорилось, что «родители многих детей в Бежице – люди труда и почти всегда заняты работой. Дети, лишенные надзора, проводят время дурно, научаются сквернословию, усваивают дурные наклонности и пороки». Организация интересных мероприятий должна была, по мнению членов общества, стать действенным методом борьбы с «пороками». Рождественская ёлка с играми и музыкой, устроенная в 1912 году, собрала 1500 бежицких детей и стоила организаторам 500 рублей (почти 600 тысяч в пересчете на наши деньги).
( Collapse )
В 1914 году началась Первая мировая война, в 1917 году в России случилась революция, к власти пришли большевики. Коренной перелом в жизни страны не мог не сказаться и на праздничных традициях. В первую очередь это было связано с реформой календаря. 28 января 1918 года Совет Народных Комиссаров принял «Декрет о введении в Российской республике западноевропейского календаря». Дело в том, что до революции Российская Империя жила по юлианскому календарю, большинство же европейских стран давно перешло на григорианский календарь, принятый Папой Григорием XIII в 1582 году. Расхождения в европейском и российском календарях создавали трудности в дипломатической и коммерческой деятельности. Но попытки провести реформу в XIX веке наталкивались на сопротивление, как правительства, так и Православной церкви, считавших введение нового календаря несвоевременным. После октябрьского переворота вопрос о несвоевременности отпал сам собой.
Разница между старым и новым стилем составляла 13 суток, таким образом, русское Рождество сместилось с 25 декабря на 7 января, а Новый год с 1 января на 14 января. Новый календарь, внедрение новых советских праздников – всё это на первых порах привело к некоему временному хаосу. К тому же советская идеология отвергала религиозные традиции, с которыми в 1920-х годах власти начали активно бороться. Очень часто эта борьба принимала совершенно дикие и абсурдные формы.
Так в январе 1923 года Брянский Губернский комитет Российской коммунистической партии совместно с Губернским комитетом союза молодежи решили организовать празднование «Комсомольского Рождества». Целью этого мероприятия было «отвлечь молодежь, рабочую и учащуюся, от религиозных обрядов, высмеять эти обряды и вскрыть их языческое происхождение и сущность».
Вечером 6-го января 1923 года перед началом всенощной службы по улицам Брянска промаршировали группы комсомольцев с фонарями, светящимися плакатами, красными звездами, бубнами, барабанами. Они зазывали молодежь в клубы на антирелигиозные лекции. После лекций было организовано шествие, маршрут которого пролегал мимо церквей. Участники шествия несли факелы и фонари, запускали ракеты и фейерверки, били в барабаны, на пути следования колонны были установлены горящие смоляные бочки и снежные чучела.
Некоторые участники, одетые в «карнавальные» костюмы и маски, разыгрывали некое подобие пантомим. Это были попытки изобразить «союз буржуазии и духовенства, попа, ксендза, раввина, кулака, городового, Антанту на цепи». Во главе процессии шли духовые оркестры и играли революционные гимны, хор пел песни комсомольского содержания на мотив церковных песнопений.
Шествие сопровождали автомобили, сани, всадники. Возле церквей устраивались митинги. После «карнавала» в клубах города показывали спектакли, устроили танцы, музыкальные вечера. Апогеем всего «празднования» стало сжигание чучел бога и чёрта.
Писатель Леонид Добычин, живший в Брянске с 1918 года, упомянул это «Комсомольское Рождество» в одном из своих рассказов, написанном в 1923 году: «Электричество горело в трех паникадилах. Сорок восемь советских служащих пели на клиросе. Приезжий проповедник предсказал, что скоро воскреснет бог и расточатся враги его. Козлова приложилась и, растирая на лбу масло, протолкалась к выходу. Через площадь еле продралась: пускали ракеты, толкались, что-то выкрикивали, жгли картонного бога-отца с головой в треугольнике, музыка играла «Интернационал»».
Новый год, как праздник не был подвержен таким гонениям, однако предполагалось, что ему не место в новом советском обществе. Настоящим праздником начала отсчета новой эры считался день свершения октябрьской революции, в ночь же с 31 декабря на 1 января происходила обычная смена даты. Вот, что по поводу Нового года писала в 1928 году брянская газета «Наша деревня»: «За последние три месяца мы уже третий раз празднуем новый год. Первый новый год – 1 октября. Начало нового хозяйственного года, нового куска пути к хозяйственному восстановлению Советской страны. Этот новый год был отмечен бухгалтерскими балансами, подсчетами, выкраиванием нового годового бюджета, созданием планов работы в наступающем трудовом году. Второй новый год - самый настоящий, самый радостный, самый великий новый год, от пролетарской революции одиннадцатый. Новый год с того дня, когда рабочие и крестьяне вступили в новую вольную, творческую жизнь. Этот новый год мы - и с нами рабочие и крестьяне всего мира - праздновали 7 ноября. И вот еще один, третий, гражданский новый год, когда, срывая последний листок календаря с цифрой «1927», мы сменяем его новеньким пухлым календарем нового 1928 года. Больше ничем особенно мы этот новый год не отмечаем. Вот вам, дескать, товарищ, новый год, новый календарь и удовольствуйтесь этим!»
Несмотря на все усилия комсомольцев в борьбе с религией, советское правительство полагало, что проводимая антирелигиозная работа не приносила должного результата.
В апреле 1929 года на XVI партийной конференции был утвержден новый график работы – непрерывная пятидневная рабочая неделя с одним выходным, выпадавшим для разных групп рабочих на разные дни. Таким образом, на официальном уровне были отменены все религиозные праздники, с этого момента и Рождество, и Новый год становились обычными рабочими днями. 31 декабря на брянских предприятиях проводились отчетные совещания по итогам очередного года очередной пятилетки. А 1 января являлось всего лишь точкой отсчета для выполнения новых планов. В этот день проводились собрания рабочих, партконференции, слёты ударников, семинары партийных работников и т.д. С 1 января начинались занятия в школах ФЗУ (фабрично-заводского ученичества).
Хотя полностью искоренить праздничные традиции не удалось. Люди продолжали отмечать праздники дома. Но делать это нужно было осторожно. Окна в домах занавешивали плотными шторами, так как по городу ходили патрули и выслеживали людей, устраивающих ёлки. А отважившихся прогулять рабочий день 1-го или 7-го января судили общественным судом, как это случилось с несколькими сотрудницами брянской швейной фабрики в 1932 году. В дни «поповско-кулацкого рождества» борьба с прогулами велась особенно жестко.
Переломным для новогоднего праздника стал 1935 год. Во-первых, этот год отметился тем, что с 1 января отменили карточки на хлеб и некоторые другие продукты.
«Скрипит дверь магазина. Один за другим заходят покупатели. Они с изумлением оглядывают обновленные магазины, выражают свой восторг безукоризненным порядком. <…> Тут встречаются знакомые, поздравляют друг друга с новым годом, обмениваются мнениями, вспоминают минувшие дни стоянок в очередях» - так в газете «Металлист» брянского Механического завода № 13 («Брянский Арсенал» в 1930-х годах) описано 1 января 1935 года – первый день свободной продажи хлеба.
«Жить стало лучше, жить стало веселее!» - именно в 1935 году появилась эта фраза, произнесенная Сталиным на Первом всесоюзном совещании рабочих и работниц – стахановцев 17 ноябрь. И для подтверждения «веселой жизни» как никогда оказался востребованным новогодний праздник. На исходе 1935 года в газете «Правда» появилась небольшая заметка, подписанная кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП (б) П. П. Постышевым. Статья носила заголовок: «Давайте организуем к новому году детям хорошую ёлку!», в ней автор предлагал «положить конец» «неправильному осуждению ёлки» и призывал комсомольцев и пионеров организовать в школах новогодние праздники. Всего за несколько дней Новый год, как праздник, вышел из опалы, а новогодняя ёлка из явления, чуждого советскому человеку, превратилась в символ счастливого советского детства.
Уже в 1936 году в брянских газетах появились заметки о праздновании Нового года: «Дом пионеров готовится к новогодней ёлке. Кружок затейников готовит игры, пляски, танцы. Ребята старших классов поставят пьесу Киршона «Чудесный сплав». Портрет любимого вождя тов. Сталина будет убран живыми цветами. Посреди зала намечено поставить большую, сверкающую огнями ёлку».
Великая Отечественная война прервала череду торжественных празднований Нового года. Но он всё равно оставался символом мирной жизни, праздник старались отмечать на фронте и в тылу, на оккупированных территориях и в партизанских отрядах.
В лесу под Брянском, на стоянке отряда А. И. Виноградова есть памятная ель. Считается, что именно с ней виноградовцы встречали 1942 год. На самом деле эту ёлку нарядили для брянских школьников, приехавших сюда на экскурсию через 12 лет после окончания войны. Какое именно дерево украшали партизаны, точно сказать нельзя, но известно, что в качестве «елочных игрушек» они использовали гранаты, лимонки и стреляные гильзы.
Были у партизан и свои «новогодние традиции». Об одной из них можно узнать из воспоминаний командира партизанского отряда, уроженца Бежицы, Д. Н. Медведева: «Новый 1943-й год мы отметили партизанской елкой. Во имя того, чтобы в каждой советской семье новогодние елки были всегда счастливые и радостные, наша партизанская должна была быть боевой, беспощадной к врагу. В новогоднем номере газеты было помещено объявление: «От желающих участвовать в новогодней елке требуются елочные украшения. Мы принимаем:
1. Светящиеся гирлянды из горящих фрицевских поездов.
2. Трофейные автоматы для звукового оформления.
3. Фрицев любого размера.
4. Каждый может проявить свою инициативу.
Подарки сдавать до 31 декабря».
Гирлянду из горящего поезда преподнесла на «новогоднюю елку» группа подрывников во главе с Маликовым. <…> Взрыв состава, груженного оружием, боеприпасами и другими военными материалами, был произведен блестяще. Паровоз стал «на-попа». Шестьдесят вагонов разбились и сгорели. Это был наш елочный подарок стране!»
31 декабря 1943 года медведевцы, чей отряд находился тогда в окрестностях одного из украинских сел, устроили новогодний концерт для детей из партизанских семей и соседних деревень. В самой просторной избе поставили ёлку. Помещение освещали две лампы, сделанные из металлических снарядных стаканов к противотанковой пушке. Один из участников отряда нарядился Дедом Морозом. В качестве подарков ребятишки получили трофейные продукты (сахар, мед, консервы), а также незамысловатые игрушки, которые партизаны смастерили из цветной бумаги.
В Брянск мирные празднества вернулись еще во время войны, в 1944 году. 31 декабря в сквере Карла Маркса была установлена 12-ти метровая ёлка. Для школьников и молодежи была организована встреча Нового года. К шести часам вечера в сквере собрались учащиеся брянских школ со своими родителями и учителями. Перед ними выступил секретарь Брянского обкома ВКП (б) Герой Советского Союза Алексей Дмитриевич Бондаренко. После официальной части началось выступление кружков художественной самодеятельности школ города. Под музыкальное сопровождение духового оркестра Дед Мороз проводил игры и танцы. К 10-ти часам вечера на праздник подтянулись учащиеся старших классов. В полночь на ёлке зажгли огни. Праздничные гуляния в сквере продлились до 2-х часов ночи. Торжественная встреча Нового года состоялась также в строительном техникуме.
Конец победного 1945 года ознаменовался важным для Брянска событием. В городе проходил судебный процесс по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков в Орловской, Брянской и Бобруйской областях. Процесс начался 26 декабря. Перед военным трибуналом округа предстали два генерала германской армии, один из которых был комендантом Орла, Брянска и Бобруйска, а также ефрейтор и обер-ефрейтор. Первые трое были приговорены к казни через повешение. Приговор был приведен в исполнение 30 декабря 1945 года в 15 часов. Казнь состоялась на пустыре недалеко от кинотеатра «Октябрь» на месте нынешнего здания УМВД по Брянской области. По воспоминаниям старожилов виселицы с казненными простояли там всю новогоднюю неделю, однако жители города очень скоро перестали обращать на них внимание. Жизнь шла своим чередом, люди хотели поскорее забыть ужасы войны.
Как и год назад сквер Карла Маркса украсила ёлка. На первых порах за елочными украшениями приходилось командировать людей в Москву. Находившуюся рядом с главной городской ёлкой скульптуру спортсмена с веслом наряжали в костюм Деда Мороза. Еще одну ёлку устанавливали на стадионе «Динамо». В холодное время года на нем заливали каток, и именно он стал центром зимней жизни города. Очереди за билетами растягивались на многие десятки метров, а уходить с ка
