Накануне XVII саммита БРИКС в Рио-де-Жанейро, участники брянского «Экспертного клуба» порассуждали о роли России в становлении многополярного мира.
Заместитель председателя Общественной палаты Брянской области Максим Попов напомнил, что БРИКС возник как экономическое объединение стран со стремительно растущими национальными экономиками, но логика событий международной жизни заставила выйти на политическую арену. Фактически, развивающимся странам стало тесно на планете с единственным гегемоном, и они вынужденно стали отстаивать право на свой путь.
«Парадоксально, но многополярность, где каждая страна пытается сохранить свой суверенитет и свою самобытность, неминуемо приводит к необходимости объединяться, согласовать свои позиции, чтобы совместно защищаться от давления Запада», — говорит Максим Анатольевич.
Впрочем, как бы ни были сильны экономики Китая или Индии, как бы ни была очевидна необходимость объединения, без России его бы не случилось. «Не берусь судить, что именно помешало другим странам пойти навстречу друг другу, но они не сделали этого. И — да, Россия, взявшая на себя инициативу создания БРИКС, фактически является архитектором нового миропорядка», — говорит Попов.
С ним согласен ректор БГИТУ Валерий Егорушкин. Он указывает на то, что все государства, которые стремятся проводить самостоятельную линию в международных делах, выступают за налаживание взаимовыгодного и равноправного практического сотрудничества, стремятся в БРИКС. И очередь желающих выскользнуть из-под давления Запада так велика, что пришлось разработать формат стран-партнеров, а согласование списка потенциальных кандидатов проходит через одобрение лидерами стран БРИКС — так было на саммите в Казани.
«Таким образом, факты говорят именно о том, что Россия стала архитектором нового миропорядка», — резюмировал Валерий Алексеевич.
Заместитель председателя Общественной палаты Брянской области Екатерина Карпенко рассказала, что БРИКС представляет собой межгосударственное неформальное объединение, не имеющее Устава, положения о членстве, иных юридически обязывающих документов. Нет у БРИКС ни бюджета, ни секретариата, ни иных признаков институциональной системы. Это не межправительственная организация, не международное учреждение и даже не НКО. В Стратегии экономического партнерства БРИКС до 2025 года БРИКС определялась как платформа для развития диалога и сотрудничества.
«Но это не исключительная форма сотрудничества, — поясняет Карпенко, — в подобной форме клубов, форумов или переговорных площадок существовали и существуют другие неформальные объединения. Однако, некоторые неформальные объединения смогли стать организациями».
В качестве примера Екатерина Викторовна приводит АСЕАН, Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии, которая возникла в 1967 году. Но секретариат АСЕАН был создан только в 1976 году, а Устав был принят в 2007 году. Путь от клуба до организации, имеющей правосубъектность и способной давать права и возлагать обязанности занял 40 лет.
«Надеюсь, БРИКС пройдёт этот путь быстрее, — говорит Карпенко, — будет найдена организационная форма, позволяющая перейти от совместных деклараций к совместным решениям, выполнение которых будет обязательно для стран-участниц. И вот тогда ситуация на нашей планете радикально изменится — появится новый центр силы, консолидирующий согласованные действия государств-членов БРИКС».
