В один из дней, ничем не примечательный, житель Брянска обнаружил, что должен. Не потому что брал, не потому что пользовался, а просто потому что так решили. Решил суд. Решила организация. Решил кто-то еще, чье имя теряется в лабиринтах бумаг, подписей и печатей.
Мария Никитенко, мировой судья, вынесла решение. Решение о долге, которого нет. На столе лежали документы, возражения, справки, кричащие об отсутствии оснований. Но разве бумаги могут кричать? Они молчали. А судья подписала.
Театр абсурда, говорят. Дом продан восемь лет назад. Долг — за свет, который горел в чужом окне. Но разве это важно? Заявление подано, приказ вынесен. Механизм запущен. Кто-то где-то поставил галочку, и теперь человек — должник. Без споров, без звонков, без лишних вопросов.
В конце февраля пришел конверт. Обычный конверт с обычным приказом. Внутри — прошлое, которое вдруг стало настоящим. Долг, которого не было. Дом, который давно чужой. Свет, который горит для кого-то другого. Но разве это имеет значение?
Организация подала заявление. Судья подписала. Почта доставила. Все правильно, все по форме. А где-то между строк теряется человек, который вдруг оказался виноват. Он пишет возражения. Вторые по счету. Возможно, будут третьи. Четвертые. Но механизм уже работает.
В планах — взыскать за нервы, за время, за абсурд. Но разве можно взыскать то, что уже отнято?
