Эти письма публикуются впервые. Многие годы они хранились в госархиве Брянской области, и лишь недавно с них был снят гриф секретности. В этих листках - жизнь, страх, слезы, надежды, тоска, судьбы советских девушек, попавших в оккупацию 3 октября 1941 года.
Авторы писем, вернувшись на Родину, предпочитали не рассказывать о своем заграничном рабстве. Графа в тогдашних анкетах - «Был ли во время войны на временно оккупированной территории?» - сгубила не одну жизнь. Сейчас, когда можно вспоминать о тех временах, уже и спросить зачастую не у кого...
Но вот письма-открытки, регулярно приходившие по брянским адресам в 1942 -1943 годах, когда наш край входил в состав Германской империи и на почтовые открытки наклеивали марки с Гитлером.
Брянскую молодежь трудоспособного возраста новые власти брали на строгий учет и планомерно специальными партиями транспортировали на работу в Германию. Нацистская пропаганда умело расписывала их жизнь в розовых тонах. Выпускали специальные плакаты, журналы. Те из них, кому повезло, дожили до Победы и смогли через фильтрационные лагеря вернуться на Родину. Другие, в основном оказавшиеся в союзной зоне оккупации Германии, предпочли остаться в Европе. Их ждали трудности адаптации к жизни в совершенно ином мире, тоска по Родине (совершенно непонятная членам их зарубежных семей), безнадежные послевоенные попытки отыскать разбросанных войной родственников...
Всем угнанным в Германию, работавшим на шахтах, заводах, фермах, у хозяев, каждые две недели выдавалась специальная двойная открытка из плотного картона. Марки с портретом фюрера обеспечивали доставку корреспонденции «туда» и «обратно». Для ответа родителей здесь имелся специальный отрывной купон, где угнанный в Германию14 - 15-летний подросток писал по-немецки обратный адрес: город, номер или название лагеря, свои имя и фамилию. «Туда» (то есть сюда, на Брянщину, называвшуюся тогда «Западной областью») открытки эти доходили с немецкой обязательностью. Нужно было «только» написать в ней следующие ключевые слова: «живу хорошо», «работа легкая», «скоро вернусь», «платят хорошо», «мне на все хватает денег». Количество отправлений «обратно», то есть в рейх, не ограничивалось. Но многие открытки (а все письменно объясняли родным правила пользования так и остались с неоторванными купонами.
Совсем немного текста (не считая обычных «во первых строках своего письма» да прощальных приветов всем поименно родным и знакомым) умещалось на этих педантично разлинованных листочках плотной бумаги. Но сколько невысказанного по цензурным и прочим соображениям осталось между строк!
Имена авторов писем мы решили не называть без их ведома. Переписка - дело частное.
«Привет из далекой Германии, которая мне и во сне не снилась, а теперь мне пришлось тут побывать. И хотя я нахожусь в Германии, но свою любимую, свою сторонушку ни за что я не забуду, а как вернуться на нее и когда - я не знаю...»
Этой же девичьей рукой мелким почерком еще четыре открытки:
«...Мамочка, передай всем Ч-м привет от меня и скажи им, что я несколько тысяч раз говорю спасибо Коле, что он мне пишет письма...»
«...Получила от вас посылку... за что вам большое спасибо... Я вам послала две карточки... в рост, как получите, то напишите...»
«Мамочка, стала писать письмо - и не знаю, что описать на таком листку. Когда вернусь, тогда расскажу про свою хорошую жизню. Погода здесь еще тепло, ходим в развяску и в жикетах, снегу нет, а дожди...» (Это письмо от 20 декабря 1942 г.).
«...Поздравляю вас с новым годом и с новым здоровьем и с новым счастьем... Вспоминайте про меня и моего брата, что... находился от вас далеко и в далеком краю... Получила от вас два письма за пять месяцев. И я их каждый день читаю и пою песни как только начну читать. Стою, работаю за станком, а сама пою песни. Два платка смачиваю горькими и обидными слезами... Пишите мне письма, девочки получают, а я нет...»
«...У меня белья мало, вышлите две перемены рубашек, а чулок тоже нет... Работаю на фабрике слесарем с 7 утра до 7 1/2 вечера. В 6 часов кофий пьем, в 12 обед и 7 вечера ужин... Еще тем хорошо, что хоть девчата все свои 24 человека...»
Остальные открытки - по одной от каждого отправителя. Вот весточки с ферм.
«...Погода прекрасная, посев уже убрали, фрукты все в садах поспели. И вы представьте, как хочется домой... Шура!!! Со мной работает немочка, ты на нее похожа, как посмотрю на нее, так и слезы катятся, как будто ты. Косы свои я обрезала... 7.11.43 г.
Маша работает у хозяина, живется хорошо, только много работы, почему писем не пишет, мы не знаем, мы с Майей посылали ей, но ответу не получили... Гулять я не хожу никуда, потому что скучно...» (Эта девушка жила в окрестностях Дрездена).
Газеты и журналы нового порядка («Новая жизнь», «Клинцовская жизнь», «Люба» - «журнал для девушек и женщин освобожденных областей») печатают многочисленные материалы с фотографиями о сладкой жизни нашей молодежи в культурнейшей стране Европы, о заботливых хозяевах, об интересной работе, отдыхе, качелях и каруселях.
А тем временем побывавший в сентябре 1942 года в Германии с агитационной поездкой житель Брянщины записывает в путевой личный дневник впечатления о посещении образцового лагеря подобного типа: «Порассказали нам во время вечера о своем житье-бытье... Жалко девчонок: пропадает их молодость ни за грош...»
